Свет в конце тоннеля
Удаляющийся свет в конце тоннеля был хвостовым фонарем последнего вагона, а сам тоннель оказался закольцован. Оптимист, пессимист, и реалист наконец-то нашли повод примириться.
Вырезки
Ему снилось, что он кромсает вырезки из газет и журналов, и бормотал во сне: «Это и есть жизнь во всем ее многообразии!»
Грязные танцы
«Позвольте пригласить Вас на танец», сказал первый. «Нас двое, мы будем под прожекторами, а с остальными будет что-то не так. Они посинеют, и захлебнутся слюной, наблюдая за нами, как будто им больше нечем заняться». Услыхав кусок-раздражитель, второй дал ему адекватный ответ: «Комедии положений больше не нужны. Нужны комедии исправления ошибок. Нужны комедии четвертования, комедии расчлененки. Комедия масштабной проверки боеготовности войск. Комедии четверти жизни. Началась эпоха расчлененки». Так обитатели клипа убили друг друга и разошлись, довольные, до следующего раза.
Нет худа без добра
«У меня паника! Выпустите меня из магазина игрушек!», думала она. «Как много опций. К этому меня не готовили, этому меня не учили!... Кто там имитирует? Задолбали уже!... Стресс, укоренившийся в финансах… Светлая быль не становится сказкой… Получится ли стать собой, если убежать отсюда?... Голова на месте. Но она не светит… Оставайтесь на месте. Никаких вам туннелей… Ваша лень безопасна и легка. Никому не дарит горести она!»… «Жаль, что не нам в студенческие годы не преподавали социальный сюрреализм!» подумала регистраторша. И сказала: «Объявляю вас мужем и женой!»
Во имя рекурсии, аминь
Даром что не знал – и вдруг вспомнил. Совсем не как взрослый. Пора ложиться спать. И никуда не идти. Я забыл банановый чердак, закрытый не мной в зрелом возрасте. Я был один, и никто не смотрел на меня. Я поднялся к закрытой двери, из-за которой должны были посыпаться бананы. На чердаке я столкнулся с закрытием. С закрытием прошлого. Скучно, и сила притяжения не вызывает страха упасть с лестницы на землю. Но если бы не это, как бы я узнал, что есть высота? Проснулся в пять утра. Во имя рекурсии, аминь.